Aleksandre Pushkin about the love translate 1

Любовь одна — веселье жизни хладной
Любовь одна — веселье жизни хладной,
Любовь одна — мучение сердец:
Она дарит один лишь миг отрадный,
А горестям не виден и конец.
Стократ блажен, кто в юности прелестной
Сей быстрый миг поймает на лету;
Кто к радостям и неге неизвестной
Стыдливую преклонит красоту!
Но кто любви не жертвовал собою?
Вы, чувствами свободные певцы!
Пред милыми смирялись вы душою,
Вы пели страсть — и гордою рукою
Красавицам несли свои венцы.
Слепой Амур, жестокий и пристрастный,
Вам терния и мирты раздавал;
С пермесскими царицами согласный,
Иным из вас на радость указал;
Других навек печалями связал
И в дар послал огонь любви несчастной.
Наследники Тибулла и Парни!
Вы знаете бесценной жизни сладость;
Как утра луч, сияют ваши дни.
Певцы любви! младую пойте радость,
Склонив уста к пылающим устам,
В объятиях любовниц умирайте;
Стихи любви тихонько воздыхайте!..
Завидовать уже не смею вам.
Певцы любви! вы ведали печали,
И ваши дни по терниям текли;
Вы свой конец с волненьем призывали;
Пришел конец, и в жизненной дали
Не зрели вы минутную забаву;
Но, не нашед блаженства ваших дней,
Вы встретили по крайней мере славу,
И мукою бессмертны вы своей!
Не тот удел судьбою мне назначен:
Под сумрачным навесом облаков,
В глуши долин, в печальной тьме лесов,
Один, один брожу уныл и мрачен.
В вечерний час над озером седым
В тоске, слезах нередко я стенаю;
Но ропот волн стенаниям моим
И шум дубрав в ответ лишь я внимаю.
Прервется ли души холодный сон,
Поэзии зажжется ль упоенье,—
Родится жар, и тихо стынет он:
Бесплодное проходит вдохновенье.
Пускай она прославится другим,
Один люблю,— он любит и любим!..
Люблю, люблю!.. но к ней уж не коснется
Страдальца глас; она не улыбнется
Его стихам небрежным и простым.
К чему мне петь? под кленом полевым
Оставил я пустынному зефиру
Уж навсегда покинутую лиру,
И слабый дар как легкий скрылся дым.
The Love of one – a fun of a life of cold
The love of one -a fun of a life of cold ,
The love of one -a torture of a hearts:
It gifts only the one instant of glad,
The sorrows not sees the end also.
He is a hundred times of blissful, who are in a youth of charming
This the fast instant will catch hurriedly;
Who is to the pleasures and the luxury of unknown
The bashful beauty will bend the knee!
But who of a love did not endow himself?
You are the free singers by a feelings!
Before charmings, you are reconciled by a soul,
You sang a passion - and `d bore by the groad hand
To a beauties the yours wreaths.
Blind Cupid are cruel and biassed,
To you a thornes and myrtles, he was distributed;
Were with the permessens tsarinas concordant,
 Has to others of you in the pleasure specified;
Has to others forever by the grieves connected
And to gift has sent the fire of the love of unfortunate.
The successors of Tibulla and Guys!
You know the invaluable life sweet;
As a mornings beam, it shine your days.
The singers of a love! sing a young pleasure,
Having inclined the lips to a flaring lips,
Are in a embraces of a mistresses died;
The love verses embrethe quietly!.
I do not dare to envy anymore to you.
The singers of love! You knew a grieves,
And your days flew on the thorns;
You have called the own end with wavefy ;
The end goes, and in a vital distance,
You did not see a minute enjoy;
But not finded goodsure of your days,
You have met at least the glory,
And you are immortal by the own tort!
That the party is not is by the destiny to me appointed:
Under a gloomy canopy of a clouds,
In a solitude of the valleys, in a sad darkness of the woods,
One, one i wander, i am sad and gloomy.
At evening o'clock over the lake of grey-haired
In a melancholy and tears quite often, i groan;
But the grumble of a waves to my plaints
And noise of oak groves are in the answer only I attent.
It whether will interrupt a cold dream of the soul,
The poetry will be lighted the singfy one, -
The heat will be born and it`s getting cold silent:
The fruitless passes the embraethy.
Start up it will become famous for another,
One I love, - he loves and he is in love!.
I love, I love!. But to her there will not concern
The sufferer voice; she will not smile
To his verses of negligent and simple.
To what to me to sing? Under a field maple
I have left to a deserted zephyr
The forever lefted lyre yet,
And a weak gift as easy has disappeared a smoke.

К ***
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твой небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
TO ***
Io *** (I remember the wonderful instant)
I remember the wonderful instant:
Infront ofme, it was you are
As a fleeting imagement,
As the genius of the pure beauty.

In the languor, the grief is hopeless
In the alarms of a noisy vanity,
There were sounded to me longly the gentle voice,
And it were dreams the lovely lines.

There were years. To storms, the impulse is rebellious,
It has disseminated the former dreams,
And i have forgotten yours the gentle voice ,
Yours the heavenly lines.

In a solitude, in a gloomprisonation
My days are lasted silently
Without a deity, without a inspiration,
Without a love, without a tears, without a life.

To soul, it has come a wakeness :
And so again it was you are
As a fleeting imageness,
As the genius of the pure beauty.

And the heart fights in the songation,
And for it, there have revived again
Both a deity and a inspiration,
Both a love and a tears and a life.
1825

Я вас любил
Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.
I have loved you
I have loved you: the love is still, perhaps,
In my soul, it has die away not absolutely;
But let it any more does not disturb you;
I do not want to grieve you by anything.
I have loved you silently, hopelessly,
That the shyness, that the jealousy are weary me;
I have loved you so sincerely, so gently,
As a god gift to you to be loving by another

Простишь ли мне
Простишь ли мне ревнивые мечты,
Моей любви безумное волненье?
Ты мне верна: зачем же любишь ты
Всегда пугать мое воображенье?
Окружена поклонников толпой,
Зачем для всех казаться хочешь милой,
И всех дарит надеждою пустой
Твой чудный взор, то нежный, то унылый?
Мной овладев, мне разум омрачив,
Уверена в любви моей несчастной,
Не видишь ты, когда, в толпе их страстной,
Беседы чужд, один и молчалив,
Терзаюсь я досадой одинокой;
Ни слова мне, ни взгляда... друг жестокий!
Хочу ль бежать,- с боязнью и мольбой
Твои глаза не следуют за мной.
Заводит ли красавица другая
Двусмысленный со мною разговор,-
Спокойна ты; веселый твой укор
Меня мертвит, любви не выражая.
Скажи еще: соперник вечный мой,
Наедине застав меня с тобой,
Зачем тебя приветствует лукаво?..
Что ж он тебе? Скажи, какое право
Имеет он бледнеть и ревновать?..
В нескромный час меж вечера и света,
Без матери, одна, полуодета,
Зачем его должна ты принимать?..
Но я любим... Наедине со мною
Ты так нежна! Лобзания твои
Так пламенны! Слова твоей любви
Так искренно полны твоей душою!
Тебе смешны мучения мои;
Но я любим, тебя я понимаю.
Мой милый друг, не мучь меня, молю:
Не знаешь ты, как сильно я люблю,
Не знаешь ты, как тяжко я страдаю.
Whether you will forgive to me
Whether you will forgive me a jealous dreams,
My lovetion madness wavefy?
You to me are true: what for you love
Always to frighten the my imagine?
You are surrounded admirers by crowd,
Why you want to seem for all to the charming,
And giftes for all the hope of empty
Your wonderful look, one gentle, one sad?
You have me seized, to me mind have darkned,
You are assured of the love of my unfortunate,
You do not see, when in their crowd of passionate,
To conversations alien, one and silent
I am tormented with the lonely disappointment;
Neither a words to me, nor a sight... The friend is cruel!
I want whether to run, - with a fear and a entreaty
Your eyes do not follow me.
Whether the another beauty gets
A ambiguous conversation with me, -
You are quiet; the cheerful your reproach
Do me to died, the love is not expressing.
Tell still: the contender of eternal mine
is outposted me with you alone ,
Why he welcomes you crafty?.
What he is to you one? Tell, what a right
Have he to turn pale and to be jealous?.
At immodest o'clock between a evening and a light,
Without mother, one you are half-dressed,
What for you should accept him?.
But I am in love... Alone with me
You are so gentle! The yours kissing
Are so ardent! The words of your love
Are so sincerely full of yours soul!
To you my tortures are ridiculous;
But I am in love, I understand you.
My dear friend do n`t torte me, I ask:
You do n`t know, as strongly I love,
You do n`t know, as heavy I suffer.
Признание
Я вас люблю, хоть и бешусь,
Хоть это труд и стыд напрасный,
И в этой глупости несчастной
У ваших ног я признаюсь!
Мне не к лицу и не по летам...
Пора, пора мне быть умней!
Но узнаю по всем приметам
Болезнь любви в душе моей:
Без вас мне скучно,- я зеваю;
При вас мне грустно,- я терплю;
И, мочи нет, сказать желаю,
Мой ангел, как я вас люблю!
Когда я слышу из гостиной
Ваш легкий шаг, иль платья сум,
Иль голос девственный, невинный,
Я вдруг теряю весь свой ум.
Вы улыбнетесь - мне отрада;
Вы отвернетесь - мне тоска;
За день мучения - награда
Мне ваша бледная рука.
Когда за пяльцами прилежно
Сидите вы, склонясь небрежно,
Глаза и кудри опустя,-
Я в умиленьи, молча, нежно
Любуюсь вами, как дитя!..
Сказать ли вам мое несчастье,
Мою ревнивую печаль,
Когда гулять, порой в ненастье,
Вы собираетеся в даль?
И ваши слезы в одиночку,
И речи в уголку вдвоем,
И путешествия в Опочку,
И фортепьяно вечерком?..
Алина! сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви.
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Все может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно!...
Я сам обманываться рад!
Recognition
I love you, though I rage,
Though it is work and shame of vain,
And in this nonsense unfortunate
At your feet, I admit!
To me it`s not to the person and on years...
It`s time, it`s time to me to be cleverer!
But I recogne on the all signs
The illness of a love is in my soul:
Without you to me it`s boring, - I yawn;
At you to me it`s sad, - I suffer;
And, a power is not present, I wish to tell,
My angel, as I love you!
When I hear from the drawing room
Your easy step, or dresses sum,
Or a voice virgin, innocent,
I suddenly lose a all my mind.
You will smile - to me a joy;
You will turn away -to me a melancholy;
For day of torture is - an award
To me is your pale hand.
When behind a tambour diligently
You sit declined negligently,
Eyes and curls pull down, -
I am in sweet, silently, gently
I admire you, as the child!.
Whether to tell to you my misfortune,
My jealous grief,
When to walk, at atimes in a bad weather,
You gather in a distance?
And your tears alone,
And speeches in a corner twin,
And travel to Opochku,
And a piano in the evening?.
Alina! Take pity for me.
I do n`t dare to demand a love.
Perhaps, for my sins,
My angel, I does not pay for the love!
But pretend to be! This sight
All can express so miraculously!
Ah, to deceive me it is not difficult!...
I to be deceived am glad!
КОКЕТКЕ
Так это шутка? Милая моя,
Как боязлив, как недогадлив я!
Я плакал над твоим рассчитано - суровым,
Коротким и сухим письмом;
Ни лаской дружеской, ни откровенным словом
Ты сердце не порадовала в нем.
Я спрашивал: не демон ли раздора
Твоей рукой насмешливо водил?
Я говорил: «когда б нас разлучила ссора —
Но так тяжел, так горек, так уныл,
Так нежен был последний час разлуки...
Еще твой друг забыть его не мог,
И вновь ему ты посылаешь муки
Сомнения, догадок и тревог —
Скажи, зачем?.. Не ложью ли пустою,
Рассеянной досужей клеветою
Возмущена душа твоя была?
И, мучима томительным недугом,
Ты над своим отсутствующим другом
Без оправданья суд произнесла?
Или то был один каприз случайный,
Иль давний гнев?..» Неразрешимой тайной
Я мучился: я плакал и страдал,
В догадках ум испуганный блуждал,
Я жалок был в отчаянье суровом...
Всему конец! своим единым словом
Душе моей ты возвратила вновь
И прежний мир, и прежнюю любовь;
И сердце шлет тебе благословенья,
Как вестнице нежданного спасенья...
Так няня в лес ребенка заведет
И спрячется сама за куст высокий;
Встревоженный, он ищет и зовет,
И мечется в тоске жестокой,
И падает, бессильный, на траву...
А няня вдруг: ау! ау!
В нем радостью внезапной сердце бьется,
Он все забыл: он плачет, и смеется,
И прыгает, и весело бежит,
И падает — и няню не бранит,
Но к сердцу жмет виновницу испуга,
Как от беды избавившего друга...
TO THE COQUETTE
So it is a joke? The my darling,
As it is timid, as I am not inscrutable!
I am cried over yours calculaty - severe
Short and dry letter;
Neither caress friendly, nor a frank word
You have not pleased heart in it.
I asked: whether a contention demon `d
Your hand derisively drove?
I spoke: «when we would be separated by quarrel -
But so it is heavy, so bitter, so sad,
So last hour separations was gentle...
Still your friend forgets it could not,
And again you send him a torments
A doubts, a guesses and a alarms -
Tell, what for?. Whether by empty lie,
by the absent-minded leisure slander,
Yours soul was revolted?
And, tormed a painful illness,
You over the absent friend
Without rightpull, court has said?
Or that was one whim casual,
Or the old anger?. »By unsoluble secret,
I am suffered: I cry and suffer,
In guesses, a mind scared wander,
I was puty in a despair severe...
To all the end! The own unify word
You have returned to my soul again
Both the former world and the former love;
And heart sends to you goodword,
As to the messenger unexpected acarring...
So the nurse will path the child in wood
Also will hide herself for a bush high;
Disturbed, he searches and calls,
Also rushes about in melancholy of cruel,
Also falls, powerless, on a grass...
And the nurse do suddenly: ау! ау!
In him sudden a pleasure, the heart fights,
He has forgotten all: he cries and laughs,
Also jumps, and cheerfully runs,
Also falls - and does not scold the nurse ,
But to heart he presses the culprit of a fright,
As from a trouble of the relieved friend...